Не официальный сайт села Износки

Yurkins!! Спасибо за ссылку! Классные фотки!!

Добавлено (23.03.2009, 12:37)
---------------------------------------------

точно

Добавлено (23.03.2009, 12:39)
---------------------------------------------
Quote (AllA)
"Женщины русских селений"
А. Шеглов
Тула-1966 г.

6. МОРОЗ И КАРАТЕЛИ.

Зима пришла ранняя, дружная, снежная. В первых числах декабря уже намело сугробы под самую крышу, ударил мороз на 20. Ударил и не отпускает. Немецкие автомашины стали. Но на лошадях каратели еще чаще появлялись в деревнях. Теперь их уже не пугает табличка с надписью «тиф». Острая нужда в продовольствии и теплых вещах загоняла в крестьянские избы. Эти участившиеся экспедиции, а также вооруженная охрана железной дороги и контрольные посты усложняли действия образцовских медработников. Особенно опасен был переход в Даниловку. Тем более что часто приходилось ходить не мимо контрольного поста у горбатовской будкти, а прямо через лес.
Шура Слетышева бегает, несмотря на зиму, в летнем пальто и без перчаток. Раненые за это ее называют «героиней». Она в ответ шутит, что закаляется, но надевать деревенский зипунишко не хочет.
Несколько дней подряд немцы заставляли местных ремонтировать и очищать железную дорогу. Санитарный эшелон они перегнали к Вязьме. Из Темкина до Мятлевской теперь ходит небольшой состав. Впереди провоз с бронеплощадкой, потом пять вагонов: кухня, теплушки с карателями, товарные вагоны с продовольствием и награбленным добром.
Каратели, конечно не упокоились. Они все ищут в окрестных лесах партизан. Их пристальное внимание к окуржающим деревням осложнило работу, но рук никто не опускает.
Тяжело стало с продуктами. Кормить полроты нелегко. К тому же через деревни прошло много окруженцев, беженцев. И тут нагрянули поживиться продовольствием оккупанты и полицаи.
Анна Николаевна Варламова почти каждый день ездила с санками по деревням, меняла вещи на хлеб. Добытую с трудом рожь потом отвозили в лес на Бокшинскую мельницу.
Кончились и перевязочные средства. Ефремовна и все женщины, в домах которых лежали раненые, распарывают на бинты простыни, наволочки, занавески, белье — все, что попадает под руку.
Еще в ноябре были слухи, что где-то неподалеку действуют партизаны. Однажды Мария Ефремовна пошла за водой. К ней от леса — двое незнакомых мужчин. Они попросились переночевать в бане. Она разрешила и днем истопила баню. Ночью там уже были не двое, а целая группа с оружием.
В декабре о партизанах стали говорить чаще. Называли деревни, где они налетали на немецкие гарнизоны, расправлялись с предателями. Что это были за парти¬заны, установить не удалось, но одни слухи о них уже вселяли уверенность в свои силы. И в госпитале тоже начали подумывать об активных действиях. Общее руководство госпиталем осуществляли Дмитриев, Слетышева, Варламова, из раненых большую активность проявляли Манько, Хмель и несколько, видимо, командиров, живших у Панкратовой. По их инициативе собрали диверсионную группу. К ним присоединились комсомольцы во главе с Андреем Панкратовым. Не замедлили появиться инструменты — разводные ключи, ломики. Нашлось несколько винтовок и пистолетов. Расчет был таков — разобрать путь и пустить эшелон карателей под откос.
Но о подготовке кто-то проболтался. По Даниловке пошли слухи: «Готовиться засада на карателей». Дошло это и до путевого обходчика Назара Булкина. Человек трусливый по натуре, он перепугался до полусмерти. Он решил предупредить немцев. Жена его отговаривала.

Добавлено (23.03.2009, 12:40)
---------------------------------------------
– Тебе какое дело. Знать не знаю – и точка.
– Нет, я обходчик. Меня немцы расстреляют. У меня дети. Я не могу.
– А помнишь, образцовскому старосте Ульянову раненые письмо подбросили, берегись, мол, ежели о нас сообщишь в Износки.
—Он все равно, вон, картошку, шерсть и овчины
немцам собирает.
—Погоди, наши придут, они ему соберут.
—Не придут...

Разговор происходил с глазу на глаз, но о нем в деревне узнали. Тогда к Назару зашел Андрей Панкратов открыто объявил: если продаст, Назару не жить. Диверсионная группа ночью вышла на полотно, в выемке у льнозавода разобрала путь и установила засаду в кустах. Ждали долго. Уже рассвело. Наконец за лесом послышалось пыхтение паровоза. Он все ближе и ближе. Все приготовились. Путь разобран на самом крутом повороте. Если поезд будет идти быстро, машинисту не остановить.
Но что это? На линии выросли две фигуры: Назар с флажком в руке и дорожный мастер Чистяков. Паровоз отчаянно заскрежетал колесами и остановился вблизи разобранного полотна.
Тогда из засады открыли огонь по эшелону, а заодно и по предателям. Каратели выскочили из вагонов, рассыпались вдоль полотна, начали отстреливаться. Поезд дал задний ход и стал медленно пятиться. Немцы полезли обратно в вагоны. Вскоре полотно опустело, дым рассеялся, и восстановилась тишина зимнего леса.
На другой день по окрестным деревням пошли каратели. Они учиняли допросы, грозились, но люди делали вид, что засада была организована прибывшими откуда-то партизанами. Булкин и Чистяков на этот раз, больше боялись своих, чем немцев, и ничего не донесли.
Гитлеровцы согнали на дорогу местных жителей и заставили отремонтировать полотно. Но оккупантам спокойной жизни все равно не было.
Но вскоре после этого в Образцово заехали женщины из Пелагеино и рассказали, что очередной рейс карательного эшелона окончился более плачевно. Недалеко от их деревни рельсы оказались опять разобранными. Эшелон остановился. Солдаты, как и в первый раз, выскочили из вагонов и попали под убийственный перекрестный огонь партизан. Машинисту с большим трудом удалось под огнем отвести состав в безопасное место. Лишь семь-восемь гитлеровцев успели нырнуть ввагоны. Остальные так и не поднялись с насыпи. Но что это были за партизаны, никто не знал.

Добавлено (23.03.2009, 12:41)
---------------------------------------------
В середине декабря неожиданно потеплело. Осели сугробы, по-весеннему пахнуло теплым ветром, и даже заморосил мелкий и нудный дождь. А вместе с переменой погоды в Даниловку пришли новые слухи. Группа комсомольцев побывала в Горбатове. Там им рассказали, что были немцы. У них есть список из износковской комендатуры на 20 раненых. Немцы объявили так: «Повезем по железной дороге в Медынь в госпиталь». Горбатовские женщины в этом заподозрили подвох: во-первых, к Медыни железная дорога не подходит, а во-вторых, там нет ни госпиталя, ни концлагеря. Значит, опять что-то замышляют нехорошее. О том, как немцы «лечили», в округе знали. Где-то за Износками вот так же собрали группу раненых, поместили в сарай и всех поморозили. Возле Смоленска раненых сожгли заживо. А в дер. Ореховне карательный отряд взорвал сельскую больницу. Страшное рассказывали про юхновский концлагерь. Один из износковских полицаев, побывавших там, утверждал, что он сам ехал по дороге, в которую вмерзло несколько трупов красноармейцев. Теперь, как только в Даниловке или Горбатове начинали говорить о Юхнове, женщины вспоминали эту жуткую картину.
Как и в прошлый раз, перед налетом, снова началась подготовка к эвакуации, а перед рассветом, когда ударил мороз, опять потянулись подводы к «лутугинскому болоту», в «барский лес» и другие глухие места вокруг деревень, где разместился госпиталь. Но самых тяжелых все еще трогать было нельзя. Они по-прежнему оставались на месте и ждали своей участи.
Деревня затихла, затаилась, словно сжалась, ожидая удара. И удар не заставил себя долго ждать. Кара¬тели ворвались утром. Теперь не действовали на них ни уговоры, ни слезы, ни причитания. Они грубо стаскивали раненых с кроватей и волоком тащили на сани. Стон, крики, шум, гам переполошили всю Даниловку. Перетряхнув хаты, каратели набрали всего человек двенадцать. Но кое-кто все же был спасен. Григория Манько и зашедшего навестить его Павла Хмеля Матрена Сергеевна спрятала в погреб. В это время по крыше погреба ребятишки катались на санках. Немцы Уколова самого своего тяжелого, раненногов живот (он уж поправлялся), отправила на чердак. А Анастасия Андреевна Щербакова еще рано утром закрыла свой дом на замок и ушла в Алешино.Каратели прошли мимо ее дома. Поздно ночью в дом Варламовой прибежал Зуя Зекирович Геморанов. Дрожа от холода, он рассказывал:

– Ехал на Юхнов. Немец злой. Зверь — не человек. Я до ветру. Он не пускай. Я просил, просил. Он — рукой махал. Я за куст. И бегом. Он стрелял, стрелял. А я в лес. И ушел.

Анна Николаевна растерла ему ноги снегом и уложила спать. Он долго не мог уснуть и все порывался рассказывать. Потом всю ночь стонал и вскрикивал. На-оказалось, что еще несколько раненых сбежали пороге, кто вернулся в Даниловку, кого приютили в других деревнях. Снова пришли Дмитриев и Слетышева. У Зуи Геморанова были обморожены обе ноги — результат того, что он в легких ботинках целый день бродил по лесам.
Днем до Даниловки дошел слух, что каратели довезли якобы раненых лишь до Дороховой и закрыли там в сарае. Что делать. Комсомолки Шура Сергеева и Таня Никитина вызвались сходить в разведку. Вернулисьже к вечеру и сказали, что в Дороховой раненых не оставляли. Значит, увезли в юхновский концлагерь.

Добавлено (23.03.2009, 12:41)
---------------------------------------------
7. НАШИ!.!!!

Крепчают морозы, все свирепей завывают вьюги. Маленькие приземистые хатки лесных деревень совсем утонули в пушистых
сугробах. Кажется, всякая жизнь в них замерла. Но гитлеровцы и их прислужники полицейские с белыми повязками на рукавах отлично знают, что это не так. Знают они и то, что последний налет карателей опять-таки не дал ожидаемого результата. Раненые, беспомощные люди, загадочным образом ускользают у них из -рук. Вот почему каратели и полицаи все чаще появляются на деревенских улицах. Выглядят они неважно. Поверх форменных легких зеленых шинелей и пилоток напяливают на себя, все, что попадает под руки: зипуны, телогрейки, женские платки, одеяла.
В -доме Поликарпа Моисеевича остановился офицер с денщиком-поляком. Денщик, косясь на своего храпящего хозяина, однажды выпалил: «Гитлер капут!» Сердце старого фельдшера зашлось радостью: значит, наши их где-то бьют. Неспроста целые обозы немецких раненых идут по дорогам.
Незадолго до нового года впервые послышался на востоке неясный отдаленный гул: словно что-то заколачивают, клепают, громыхают железом. Временами этот гул вроде ближе, временами вовсе исчезает. Женщины выходят на улицу с неясной надеждой в душе.
Вскоре после нового года ночью над селами прогудел самолет. А наутро люди увидели массу листовок, в которых советское командование обращалось к тем, кто находится на оккупированной территории, и сообщало им долгожданную радостную весть : «Мы наступаем! Уже освобождены Наро-Фоминск, Малоярославец,Боровск, Калуга». В листовке также говорилось, что фашисты, озверев от неудач, вымещают свою злость на мирном населении, угоняют советских людей в рабство, сжигают и уничтожают города и села. Командование призывало проявлять бдительность, срывать коварные замыслы врага, создавать отряды самообороны, всемерно помогать фронту.
Радости не было границ. Большая, светлая надежда близкого освдбождения теперь окрылила всех. Однажды среди тихой морозной ночи в Кошняках вдруг поднялась сильная пальба. А потом снова воцарилась ночная тишина. Утром к Татьяне Кузьминичне Никишиной, где квартировала Шура Слетышева, припришла соседка и рассказала:

— Партизаны были. Пришли на льнозавод. А там -немцев человек пятнадцать. Партизаны, их всех перебили. Ну, держитесь, теперь — каратели нам пропишут.
- Не пропашут,— уверенно заявила Никишина.— Они наших сами боятся до полусмерти.

Добавлено (23.03.2009, 12:42)
---------------------------------------------
Так оно и вышло. Никаких репрессий на сей раз не последовало.
Ночь давно уже окутала землю. Тихо на улице. Тихо и в избе. Только слышно, как тяжело дышат раненые,всхрапывает Андрюша, а в люльке сладко посапывает дочурка. Анастасия Сергеевна Панкратова встала, засветила-коптилку. Прошла, поправила одеяла на -раненых получше укрыла ребенка, присела к столу, задума-
лась. Тревожно на душе. Скоро ли там наши? На днях
грохотало совсем уже близко, а сегодня — тихо. Раненых осталось трое. О себе говорят мало. Даже от Андрюши-скрывают. Другие-то хозяйки про своих целые биографии рассказать могут, а эти — отмалчиваются.
Кто их знает, может, начальство какое. Недаром к ним и Хмель, и Манько приходят, совещаются о чем-то.Манько-то, он в последнее время в лес ходит, говорят, будто с партизанами сдружился…Ну что ж, пусть их, может, скорее освобождение накличут..Она ещё раз оглядывает их : вон тот пожилой, чернявый, сейчас, видимо, за главного. Как ушли из деревни те, что лежали у учительницы Варламовой, здесь стали собираться : говорят, спорят. Может, и впрямь и эти теперь штабные..
Немного их осталось. Не как их сберечь? Есть слух, что кто-то из мелентьевско-го совхоза передал в Износки полный список раненых по всем трем деревням. Неровен час, нагрянут каратели, вдруг замешкаешься и не успеешь спасти? Обидно будет, если перед самым освобождением каратели их заберут.

Мысли Анастасии Сергеевны путаются, она дремлет. Тревожный и хлопотный день ее порядком утомил. Она гасит коптилку и снова ложится. Но сон еше долго не идет. За столом вроде совсем спала, а легла— сна нет. Женщина думает свою нелегкую думушку...
Вдруг стук в дверь. Она вскочила, прислушалась-господи, кого же это несет в поздний час? Стук повторился более настойчиво.
«Ой, а что, если каратели?.. Ночью-то? Не посмеют, сами боятся»,— мысли женщины скачут, обгоняя друг друга, но она все же идет к двери:

-Кто там?
-Мать, открой.-Пусти обогреться,— голос русский,но незнакомый.
Эх, была не была — она сняла щеколду
и в испуге отпрянула в угол. Здоровенные парни в маскировочных халатах толпой ввалились в дом, гремя,стуча и громко разговаривая.
Неужто полицаии? Не разобрать. Не за ранеными ли? А вслух спросила:

-Вы какие же будете?
-А тебе, бабка, каких надо?
-Стой, брат, засвети-ка!-кричит другой.- Она же молодуха, а ты – бабка!
Парни смеются, шумят.
-Братцы, да тут больные, может, раненые?

Все стихли. А один шепотом:

-Давай, выгружай -подарки, сейчас разберемся,кто и что,— и тут же на стол полетели яблоки, колбаса,шеничные сухари.
-Батюшки мои! Да откуда же такая благодать?
-О, мать, прямо с неба.

Добавлено (23.03.2009, 12:46)
---------------------------------------------
Проснулись раненые. Снова шумные восторги.
-Братцы, свои пришли!
-Мы десантники. Держитесь, фронт близко. Наши жмут. Скоро здесь будут.
Начался общий разговор. Десантники рассказали,что
их сбросили с самолетов в тыл. Много — целый полк.
Задача уничтожать штабы, отдельные гарнизоны гитлеровцев, помочь наступлению своей армии.
Аастасия Сергеевна смотрит на этих крепких пар-
ней с обветренными лицами, слушает, как они умно раз-
говаривают, и чувствует, что слезы подступают к горлу.
Немцы болтали, что Красная Армия разбита, что у нее
уже нет ни командиров, ни оружия, ни обмундирования,
ни продовольствия. Вот так нет. Парни в теплых полушубках, в валенках, с новенькими автоматами, а продукты- какие!
Наутро Панкратовы узнали, что ночью таких гостей много было и в других домах.
Несколько ночей парни заходили в Даниловку. Днем они что-то делали, а к ночи приходили в знакомые дома,разговаривали,-отдыхали.
Образцовские-ребята — Митя Грачев, Саша Гришин, Тювин — теперь часто на лыжах убегали в лес и подолго пропадали там. По деревне люди поговаривают: к партизанам ездят. А может, это десантники им что-то -поручают? Но даже староста не спрашивает ребят, куда это они и зачем в лес ездят: должно быть, помнит подброшенное письмо. Не ровен час—расплатятся.
Шура зашла как-то в дом к престарелой колхознице Коротковой. А хозяйка строчит на машинке из госпитальни простыней большие белые халаты с капюшонами.-
У нее перед столом уже целая гора готовых халатов.

-Матрена Никитична,-спросила девушка, кудай-то вы столько?
-Да кто ж его знает, приходят вот, говорят, бабка, и ты должна фронту помогать. Чем же, говорю я, вам, сыночки, помогу? Куда ж мне старой воевать? Шей, говорят, халаты. Ну, раз надо, вот и шью...

Шура заходила в другие дома. И всюду видела одно и то же. Хозяйки, у которых лежат раненые, Гришина и Грачева, тоже шьют для фронта халаты, перчатки, даже овчинные полушубки. К ним заходят незна¬комые люди из леса, ночуют, обедают. За время оккупации Шура привыкла не задавать никому лишних вопросов. Раз эти женщины что-то делают для партизан или десантников, значит, это нужно.
Одним словом, по всему видно: наши близко!

Продолжение следует..

skon2009! Спасибо!!

Добавлено (25.03.2009, 12:41)
---------------------------------------------
000

Ранним морозным утром где-то возле деревни Аксенове загрохотали пушки, застрочили пулеметы. В Даниловке хорошо были слышны отзвуки боя. Потом прошел слух, что в Тетево заезжали наши разведчики на лыжах. Несколько женщин не выдержали — кинулись туда. Точно. В деревню заезжали лыжники, говорили, что на днях наши придут.
16 января все высыпали на улицу. Дома уже никто усидеть не мог. От железной дороги двигались цепочкой люди в белых халатах.
- Ура! Наши!— закричали ребята и сорвались на-встречу подходящим бойцам.
Да, это шли наши... Обветренные лица раскраснелись на морозе. Как они были не похожи на битых гитлеровцев, что еще вчера плелись через деревню, закутанные в грязное тряпье.
И опять, как тогда, в день обстрела эшелона, вся деревня собралась к крайнему домику, где жили Панкратовы, бригадир и комсорг. Женщины обнимались, смеялись и плакали. Павел Хмель скакал на одной ноге, размахивая костылем, и кричал :"Погоди. Теперь до Берлина дойдем!" Григорий Манько о чем-то говорил с командиром пришедших бойцов. Маленькая юркая Пелагея Никитина трогала за рукава бойцов в белах халатах и все спрашивала :

-Муженька моего не встречали? Никитина Ивана, нашего, даниловского?

Одетые в засаленные, залатанные пальто и тело-грейки, закутанные в старые платки, стояли женщины, е самые женщины русских селений, что спасали бойцов командиров, не щадя ни сил своих, ни жизни.

Добавлено (25.03.2009, 12:42)
---------------------------------------------
ооо

Наступили радостные дни. Даже крепкие морозы и сильные заносы не могли испортить людям настроение.
Через Даниловку, Образцово, Кукушкино, Горбатово с утра до ночи шли войска, двигалась грозная техника,приезжали и уезжали штабы. Теперь это были наши войска, теперь они шли на запад. Завидя очередную колонну лыжников или мощный тягач с огромной пушкой,
женщины останавливались, щурились от яркого январского-
солнца и смахивали слезу. Нет, тому, что было,уже не повториться.
Шура Слетышева отправилась в обход Даниловки. Нужно было уточнить, все ли раненые выписались, не нужно ли кому еще в чем помочь?

В колхозе возобновились работы, и ей надо спешить, чтобы успеть за обеденный перерыв обойти всю деревню. Но каждая хозяйка ее встречает очень радушно,сажает за стол, суетится с угощением. Шура решительно отказывается — она знает, чего сейчас стоит это угощение. После взаимных препирательств начинаются воспоминания всего пережитого. Вроде и не так уж о времени прошло с того дня, когда они услышали страшную весть: «Эшелон разбомбило». Сто дней деиствовал-подпольный госпиталь в тылу врага, а кажется что прошло несколько лет. Женщины вновь и вновьвспоминают раненых, их рассказы о боях, о доме, о семье, всплакнут между делом, думая о своих мужьях, все ещё неизвестно где воюющих. Кто его знает, живы ли? А потом с увлечением начинают рассказывать, как бойцы помогли достать горючего и отремонтировать мотилку: значит, будут семена. Восстанавливается и животноводство – часть скота из личных хозяйств собрали, часть государство обещает дать. Навоз на поля начали возить..Одним словом, жизнь понемногу входит в свою нормальную колею.
Иногда кто-нибудь недобрым словом помянет предателей. Да, в семье не без урода. Не ушли от возмездия, получили по заслугам и образцовский староста Тарас Ульянов, и железнодорожники Назар Булкин и Иван Чистяков.
В доме бригадирки Анастасии Панкратовой собрались несколько женщин. Вместе стали подводить окончательный итог работы госпиталя. На первом обходе было зарегистрировано 78 тяжелораненых бойцов и командиров. Юра Заика умер. Из увезенных в Юхнов восемь в Даниловку не вернулись. Около двадцати прожили здесь до освобождения и были переданы во фронтовой госпиталь. Остальные, подлечившись, ушли к фронту. Одни уже в строю, другие еще лечатся в госпиталях. Даже раненный в живот, о котором так переживала Наталья Уколова, и тот выжил. Если, конечно, отчитаться за все, что они делали в тылу врага, то надо к этому количеству добавить и «расстрелянного» майора, и несколько десятков легкораненых, выходивших из окружения, и гражданских, лечившихся в госпитале, и десятки, сотни случаев, когда они рисковали собой, делились последним, чтобы помочь людям. Но это все обычные текущие дела, не поддающиеся ни учету, ни контролю. А за раненых с разбитого эшелона они несут особую ответственность.
Женщины еще раз вспомнили тех, кто все-таки стал добычей карателей. Из Юхнова после освобождения дошел слух, что при эвакуации концлагеря в Рославль больные, раненые и просто ослабевшие пленные были согнаны в один барак, который немцы потом взорвали.
Анастасия Панкратова встает из-за стола и кивает на ходики, что висят на стене:
— Пора. Обеденный перерыв кончился. Пошли на работу.
Женщины гремят скамейками, застегивают ватники, покрываются платками и шумной гурьбой выходит на улицу. Вот они вытянулись редкой цепочкой по дороге и , громко переговариваясь, направляются к току. Шура стоит на крыльце и смотрит им вслед. Она не стесняется слез и даже не вытирает их.

Добавлено (25.03.2009, 12:46)
---------------------------------------------
8. ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Время делает свое. Чем дальше мы уходим от событий, тем труд¬нее через толщу лет разглядеть их отдельные детали, увидеть участников, услышать их голоса.
Вскоре после освобождения Даниловки и других окрестных деревень о подвиге местных жителей рассказал писатель Вадим Кожевников в своих статьях, которые были напечатаны сначала в газете Западного фронта «Красноармейская правда», а потом в «Правде». В марте 1942 года нескольких участников этого события вызвали в штаб фронта. Им были вручены правительственные награды. Организаторы госпиталя и главные его лечащие специалисты П. М. Дмитриев и А. А. Слетышева награждены орденами Красного Знамени, женщины – колхозницы из села Образцово Е. П. Гришина и А. С. Грачева, выхаживавшие раненых и помогавшие частям Советской Армии,— орденами Красной Звезды. Поговаривали, что следует наградить и женщин из Даниловки и Образцово. Но фронт пошел дальше на запад, и как-то между делом о подпольном госпитале стали забывать. А его пациенты разъехались в разные концы страны. Одни писали в Даниловку и Образцово, благодарили своих спасительниц (кое-кто даже присылал посылки). А потом эта связь совсем прекратилась, затерялись адреса, которые и были. Кто сменил фамилию, кто умер. Все это сильно теперь осложнило дело. Тем не менее журналисты, работники партийного архива Калужского обкома КПСС несколько лет вели розыскивсех участников массового народного подвига, и многое удалось восстановить, многих найти.
Александра Андреевна Слетышева (теперь Константинова) продолжает нести вахту по охране здоровья людей — она трудится в железнодорожной больнице гор. Вязьмы Смоленской области. Мария Федоровна Зорина (теперь Волкова) тоже на Смоленщине, она по-прежнему учительствует. Евгения Денисовна Щербакова дежурит у переезда на станции Износки. Наталья Алексеевна Уколова работает в совхозе «Кошняковский». Анастасия Сергеевна Панкратова — в совхозе «Шанско-Заводский». Поликарп Моисеевич Дмитриев — уже в преклонном возрасте. Он давно на пенсии. Стали пенсионерками и многие женщины из Даниловки.
Учительница А. Н. Варламова (Уколова) умерла в 1943 году.
Комсорг Андрей Панкратов, Афанасий Уколов и другие мужчины из Даниловки вскоре после освобождения ушли в армию. Они воевали на фронтах Отечественной войны, и многие из них отдали свои жизни за свободу и независимость Родины. Андрей Панкратов был разведчиком-артиллеристом. Он дошел до самого Берлина и вернулся домой с полной грудью орденов и медалей. Порле войны Андрей Николаевич Панкратов работал в Износках заведующим нефтебазой, в 1953 году трагически погиб.
Нашлись и несколько раненых. Павел Героневич Выговский сначала попал к партизанам Смоленщины, а потом до конца войны служил радистом в артиллерийской бригаде. Демобилизовавшись, он вернулся к своей довоенной профессии — сейчас он заведует начальной школой в Львовской области. Павел Моисеевич Хмель тоже возвратился в строй. Он освобождал Варшаву, штурмовал Берлин, теперь работает на железной дороге в гор. Узловая под Тулой. Григорий Евдокимович Манько — в Кременчуге Полтавской области, Валентин Петрович Семенов — в Томске.
В 1965 году, когда наша страна и все прогрессивное человечество отмечали двадцатилетие победы советского народа над фашистской Германией, двенадцать участников госпиталя были награждены медалью «За отвагу».
К сожалению, не удалось узнать о дальнейшей судьбе
многих раненых. Не установлены даже некоторые фамилии. Так и остался безвестным майор с простреленной челюстью. Он назвал себя москвичом, говорил, что из 16-й армии, имени своего никому так и не сообщил, и после войны о нем известий не поступало.

Возможно, эта книжка еще найдет кого-то из тех, кто лечился в подпольном госпитале, оказывал помощь раненым или хотя бы знает новые интересные факты. Возможно, эти записки кого-то натолкнут на мысль рассказать о других подвигах наших советских людей в тяжелые годы Великой Отечественной войны. Об этом надо рассказывать всем и прежде всего молодежи

Никто не должен оставаться забытым!

Прочитала...понравилось.. Спасибо!!

Добавлено (29.03.2009, 13:36)
---------------------------------------------
Суворов Сергей Романович
7. 10. 1922 - 17. 7. 1942
Герой Советского Союза

Добавлено (29.03.2009, 13:37)
---------------------------------------------
Суворов Сергей Романович - стрелок 774-го стрелкового полка 222-ой стрелковой дивизии Западного фронта, красноармеец; первый из марийцев, удостоенный высокого звания Героя Советского Союза.

Родился 7 октября 1922 года в деревне Большая Вочерма ныне Мари-Турекского района Республики Марий Эл в семье крестьянина. Мариец. Окончил Большеруяльскую неполную среднюю школу, Мари-Биляморское педагогическое училище. Работал учителем в деревне Пумарь.

В сентябре 1941 год был призван в Красную Армию. С марта 1942 года воевал на Западном фронте.

12 июля 1942 года взвод 774-го стрелкового полка проводил разведку боем переднего края обороны противника около села Агафьино (Юхновский район Калужской области). Бойцы во главе с командиром взвода, младшим лейтенантом Шандриковым, политруком Лапшиным, преодолев два пояса проволочных заграждений вступили в бой. Группа автоматчиков, в составе которой был красноармеец Суворов, преследуя отходящего противника, вырвалась вперед, и оказалась отрезанной от своего подразделения заградительным минометным огнем. Погиб командир группы и другие бойцы.

Оставшись один, будучи раненым, красноармеец Суворов целый день до вечера вел неравный бой в окружении. В течение первых двух часов, отражая натиск врага, он уничтожил 10 немецких солдат и многих ранил. Гитлеровцы открыли сильный минометный и пулеметный огонь по позиции советского бойца. Затем, считая его убитым, пошли вперед, но снова были встречены автоматными очередями. Только ночью санитары вытащили его из под фашистского огня. Около окопа лежало 22 трупа немецких солдат, а на теле воина было семь ран.

На четвертые сутки, 17 июля, красноармеец Суворов умер в госпитале от ран. Похоронен в селе Износки Юхновского района Калужской области.

Указом Президиума Верховного совета СССР от 31 марта 1943 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, красноармейцу Суворову Сергею Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Награжден орденом Ленина.

На родине, в селе Косолапово Мари-Турекского района установлен бюст Героя, в городе Йошкар-Ола на улице его имени - мемориальная доска. Его имя носят парк в селе Износки, Большеруяльская восьмилетняя школа.

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8137

Как я предпологаю - это значек выпущенный к 225 летию Износок, а некоторые утверждают что это ГЕРБ села!!!

http://www.library.kaluga.ru/resources_muz/05/27.htm

Очень интересная (на мой взгляд) статейка!

Интересно, а остались у кого нибудь технологии изготовления балалаек ручной работы.

Сейчас это довольно прибыльный бизнес, да и Износки можно прославить, как Тулу с пряниками.
Представляете, при слове балалайка, сразу ассоциация Износки

Добавлено (22.04.2009, 10:58)
---------------------------------------------
Про религию

Износки - деревня Медынского уезда. В конце 1874 года, когда была проложена железнодорожная линия Калуга - Вязьма, решено было открыть на ней станцию Износки. Она располагалась в километре от одноименной деревни. За несколько лет станция выросла и стала поселком. Ныне Износки -районный центр.
После 1905 года старообрядцы окрестных деревень построили на станции Износки деревянную церковь. Она располагалась на возвышенном месте, рядом со зданием нынешней районной администрации. До наших дней храм не сохранился.
Об износковском священнике о.Иоанне Афанасьевиче Вишнякове есть данные чисто биографические. Он родился 8 мая 1863 года по старому стилю (в этот день отмечается память святого Иоанна Златоустаго). В иных источниках указывается 1865 год. Детство священника прошло в деревне Бокшино того же Медынского уезда (приход села Пречистого), затем судьба занесла его в Санкт-Петербург, где Вишняков обучался у старообрядческого дьячка грамоте. В северной столице будущий священник прожил десять лет и, вернувшись в Бокшино, занялся крестьянским трудом. Вскоре он стал известным начетчиком в округе.
В 1893 году приходской священник с.Пречистого Николай Луганский писал о Вишнякове в консисторию: «Он очень любит побеседовать и особенно порисоваться своим якобы многознанием... В 1888 году я с миссионером о.Дударевым ездил в Бокшино на собеседование с раскольниками, по окончании беседы миссионер стал раздавать полемические брошюры и предложил одну Ивану Афанасьеву. На это последний ответил: «Я все знаю про старую веру и мне нечего читать по вашим книжкам про нее» и не взял брошюры» (1).
Вишняков не принял «Окружного послания». В сан его рукополагал глава противоокружников епископ Иов в 1907 году или около того. Отец Иоанн отправился тогда служить в Иваново-Вознесенск, в храм святителя Николы. Вскоре, однако, о.Иоанн признал власть Рогожской архиепископии. В 1911 году он уже священствует в Калуге, в храме Рождества Христова, что в Кожевенной слободе. Через два года епископ Павел перевел его в Малоярославец. Оттуда Вишняков переехал в Износки, но когда - неизвестно. Очевидно, в связи с окончанием строительства церкви там.
В декабре 1929 года о.Иоанн был арестован вместе со священником из деревни Фокино Маркеллом Крюковым. Следствие пыталось установить причастность епископа Калужско-Смоленского Саввы к их делу о контрреволюционной агитации, но священники не оговорили ни себя, ни его. Тем не менее 18 января 1930 года особым совещанием при коллегии ОГПУ Вишняков и Крюков приговорены были к трем годам ссылки на Север. 18 июля 1930 года о. Иоанн Вишняков умер от сыпного тифа в селе Усть-Цильма на Печоре. Так свидетельствует справка из его следственного дела (2).
Что стало с износковской старообрядческой церковью после ареста священника, равно как и название ее, - все это нуждается в уточнении.

http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/42-1-0-47

Добавлено (22.04.2009, 11:05)
---------------------------------------------
в нашей деревне были староверы
молились дома
ещё молились в другую деревню.. была церковь рядом с погостом(церковь разрушена до основания)
на большие праздники..в Калугу(молельный дом)

Добавлено (23.04.2009, 17:56)
---------------------------------------------
Уже 100 лет. Ещё 100 лет. Всего 100 лет

Почти два года минуло с того теплого яркого октября 2004 года, как Износковская средняя общеобразовательная школа отметила свое столетие. Уже 100 лет. Еще 100 лет. Всего 100 лет. Ее вековая и на первый взгляд скромная история вместила за этот срок многое.

В дореволюционные годы была школа церковно-приходской и в духе любви к Богу и добру воспитывала своих первых учеников. Советские перемены чуть не все поставили с ног на голову, но все же юные ее питомцы постигали знания, даваемые в этих стенах: великую русскую литературу и язык, точные науки, изобразительное и музыкальное искусство.

Новые времена и нравы не минули и нашу старую школу. И что же? Она повернулась навстречу хорошим начинаниям и помолодела. Да молодости ей всегда было не занимать: звонкая юность детворы, молодые души педагогов, их доброжелательность, жизненная энергия и отменный профессионализм.

Сто с лишним лет Износковская средняя школа носит свое редчайшее, хотя и не очень благозвучное имя. Как и название райцентра Износки, оно уникально и могло бы, пожалуй, даже претендовать на помещение в Книгу рекордов Гиннесса. Существует легенда о том, что в нашей местности износилось (сломалось) колесо кареты любившей попутешествовать императрицы Екатерины II. Так эта «былинно-колесная» тень и витает до сих пор над Износками и здешней школой, о чем народ местный любит порассказать любопытному заезжему гостю. Ученики даже инсценировали давнюю историю на районном смотре школьной самодеятельности и получили первое место.

Школа смотрит окнами на поле. На закате видно, как алый солнечный шар катится за покрытую лесом шапку Шатринской горы. А в погожий денек она вся словно напоена солнцем. В этих школьных стенах живет живая душа.

Теплый желтый цвет третьего этажа - царство старшеклассников и предметников. Прохладная зелень второго, где узорчатая арка ведет к малышам. И нежно-розовый колер первого этажа, там, где гордость школы - собственный музей, доска ученического почета и газета «Звонок».

Перед школой раскинул руки-ветви старый яблоневый сад, посаженный еще до войны. В военные годы в прежнем школьном здании размещался госпиталь, в саду солдат и хоронили. Теперь здесь памятник павшим в Великую Отечественную. Над гранитными плитами памяти склонили лица паренек-боец и девчонка-санитарка, будто слепленные с тех ребят, ушедших со школьной скамьи в бой, а затем в Вечность.

«Всякая школа славна не числом, а славою своих учеников», - сказал Н.И. Пирогов. Но не столь важна та слава, главное, чтобы человек вырос достойный. Этот постулат здесь ценится превыше всего. Износковские выпускники, не посрамившие честь своей сельской альма-матер, трудятся повсюду: водитель автобуса Сергей Дмитриев, председатель областного Законодательного Собрания Павел Каменский, первокурсница истфака Катя Гудкова, полковник Центра управления космических полетов в г. Звездном Виктор Королев. За них и еще многих и многих школе никогда не придется краснеть.

Мне пришлось учиться совсем в другом месте - в «гордом» городском учебном заведении, где, снабдив знаниями, нас обделили душевностью и теплом. Все это я вдруг нашла в простой сельской школе в Износках. Щедро делились здесь любовью к детям, интересом к их жизни те, кто долгие годы проработал в ней. И стоит ли удивляться, что, закончив педвузы, ребята возвращались сюда вновь - преподавать, как их любимые учителя? Половина педагогического коллектива сегодня - это свои выученики. Уровень знаний, получаемых в этих стенах, позволяет не менее чем 90 процентам выпускников школы поступать в высшие и средне-специальные учебные заведения Москвы, Калуги и Смоленска.

А когда вдруг станет грустно или защемит сердце по давно ушедшему веселому, беззаботному детству, бывшие выпускники приходят в родной школьный дом, где их всегда ждут, где они желанны и любимы. И они это отлично знают и навещают школу не только в день встречи выпускников, но и когда захочется - по велению сердца. Много вы знаете таких школ? Я, увы, нет.

Лариса Лиховидова

http://www.vest-news.ru/show_article.php?search=1&aid=2421

Добавлено (23.04.2009, 18:09)
---------------------------------------------
Останки бойцов в Износках захоронили
/17.07.2008 /

Советских солдат, погибших в Великую Отечественную, похоронили в гробах. Администрация Износковского района после скандала в СМИ выделила на них деньги.

Сегодня на Ивановском поле в Износковском районе прошла торжественная церемония захоронения останков около тысячи солдат и офицеров, погибших во время Великой Отечественной войны в 1942 году. Они были найдены на территории района этим летом. Прах бойцов перезахоронили в братской могиле со всеми почестями. В рамках всероссийской «Вахты памяти-2008» в нашу область съехались более 300 поисковиков. «Белые копатели» из Калужской, Московской, Астраханской, Брянской, Тульской, Орловской областей и Мордовии работали почти две недели. Они обнаружили 73 солдатских медальона. 17 из них прочитали и установили имена погибших. Местная администрация предоставила все необходимое для захоронения. Гробы были заказаны в мастерских Калужской и Тульской областей. Еще в начале недели церемония была под угрозой срыва: поначалу в износковской администрации не смогли предоставить поисковиками нужное количество гробов, так как церемония перезахоронения была перенесена поисковиками с 22 на 17 июля без предупреждения.

На данный момент установлены имена 18 бойцов, сложивших головы за Родину в Износковском районе:

Котулев Василий Васильевич, старшина, родился в 1912 году в деревне Лудина Гора Волоколамского района Московской области;
Арбеков Василий Васильевич, уроженец села Макеевка Арсеньевского района Тульской области, призван Подольским РВК;
Савельев Иван, 1918 года рождения, Рязанская область, Шацкий район;
Горбунов Федор Яковлевич, 1918 года рождения, , деревня Топтушка, Алтайский край;
Токарев (Токарь) Михаил Владимирович, рядовой-красноармеец, 1922 года рождения, Воронежская область, Архангельский район, село Ромонь, отец — Токарев Владимир Петрович;
Голиков Павел Селиверстович, 1902 года рождения, Чкаловская область, Шарлыцкий район, с/совет Шарлык, дер. Шарлык, призван Шарлинским РВК;
Пендюк Степан Андреевич, 1919 года рождения, курсант, УССР, Львовская обл, Бобровский р-н, с. Лопугино, призван в 1940 году;
Архипова, г. Москва, проезд Владимирова 6, кв. 25;
Краснов Пётр Н;
Александров Василий Константинович, Рязанская область, Воренбургский р-н;
Васильев Дмитрий Степанович, 1903 года рождения, Иркутская область, пос. Будогово;
Сергеев Пётр Сергеевич, Калининская область, дер. Рылово;
Кудрявцев Сергей Михайлович, 1898 года рождения, Калининская область, дер. Пивоварово;
Зубов Яков Михайлович, Пензенская область, дер. Большие Мары;
Зубкова Прасковья А;
Швецов Д.
Рябцев, 1918 года рождения;
Котулев Алексей Васильевич, 1908 года рождения;
Голиков Павел Селиверстович, 1902 года рождения, Оренбургская область, дер.Шарлык;
Пендюк Степан Андреевич 1919 года рождения, Украина, Львовская область;
Зубков Яков Михайлович, Пензенская область, дер. Ижмора.

http://iskatel.krasnogorsk.ru/news/?m=200807

Вечная память
ИЗ КОЛЕНА АВВАКУМОВА
Бывает, до осени еще далеко, деревьям не скоро менять цвет листвы, но уже кое-где, вроде как у человека среди нетронутых старостью волос нет-нет да и мелькнет один добела поседевший, так и в облаке зеленых ветвей горит золотом одна — сплошь, до последнего самого листика, желтая. Тогда кажется, что ни к месту эта ветка совсем, и думаешь: а осень-то уж совсем рядом где-то притаилась, вот — ее дыхание. Наступит срок, все «отцветет и прейдет». Недолго ждать. Лето в 1937 году прошло в деревне Горбатово (сейчас в Износковском районе Калужской области) благополучно. А в середине сентября арестовали у здешних старообрядцев священника. Известна лишь его фамилия — Столяров. И церковь в Горбатове закрылась навсегда. Но пустовала она недолго — погибла в войну. В 1942-м ее уже не существовало, как говорят старожилы. А располагалась она возле самого деревенского кладбища. Теперь на этом месте островок густых березовых зарослей. 23 сентября 1937 года в Медынском райотделе НКВД арестовали председательницу горбатовской церковной двадцатки Аграфену Абрамовну Смирнову. Она приехала ходатайствовать за священника. ...Безымянный ручеек, петляющий через Горбатово, впадает в речушку Изверь. Слышу в этом имени отголосок чего-то первозданно-языческого, лесного, дикого: «И-и-и-и-Зверь». Смотрятся в водяное зеркало желтые звезды калужниц с берегов, а иные цветы с неглубокого дна прямо растут, разбросав по воде зеленые сердечки листьев. От сухих елок, походящих на скелеты причудливых животных с торчащими во все стороны острыми и тонкими костями, от берез, от дубов с кроной, как сноп густого зеленого дыма, веет глухоманью, покоем, отсутствием человека... Глухомань. Это когда глушь — манит. Когда она притягательна, когда находит в ней отдых душа. Когда никто не помешает побыть здесь, укрытому от посторонних глаз, наедине с Богом, а коли не веришь, то просто с самим собою. Изверь впадает в Угру, Угра — в Оку. Ока — в Волгу. Горбатово и соседняя деревенька Тетево, где родилась и жила Аграфена Смирнова, были наполовину заселены старообрядцами. Все они относились к самому большому старообрядческому согласию — белокриницкому. Церковь горбатовскую — Рожества Богородицы — построили к Пасхе 1912 года. В прежние времена богослужение велось в частном доме. Собирались в нем старообрядцы лет этак пятьдесят и в 1905 году задумали перенести моленную в новую избу. Закон уже не был столь строг, как прежде.
Насколько различалось отношение к старообрядцам духовных властей и простого люда, показывают два нижеследующих письма. Одно — из калужской Духовной консистории. Там считали, что «старообрядцы... в отправлении духовных потребностей никаких особых лишений не испытывают, между тем как устройство новой моленной может вредно отразиться на душевном настроении местного православного населения». Вывод — не разрешать. Гражданская власть, а именно тогдашний медынский уездный исправник, смотрели проще: «К устройству в д. Горбатовой старообрядцами молитвенного дома местное православное население относится совершенно равнодушно, тем более, что в ближайшем к д. Горбатовой селе Пречистом, Дороховской волости, приготовляется материал для постройки нового каменного православного храма». Калужское губернское правление запросило Министерство внутренних дел, разрешать ли строительство? В августе 1905 года Министерство ответило, что не находит оснований для запрета. Но неурожайные годы не дали воспользоваться разрешением. Моленная так и осталась на том же низком и сыром месте, где была. Приход же составлял по тогдашним прикидкам человек 850. В 1908 году горбатовский священник о. Лука Ленин через журнал «Церковь» обратился к старообрядцам с просьбой помочь, кто чем может, на обустройство церкви. Спустя четыре года в деревне построили храм.

Добавлено (19.05.2009, 13:25)
---------------------------------------------
Продолжение
1
О. Лука был первым священником, рукоположенным в храм дер. Горбатово. Родился он в 1875 году в дер. Плетеневке под Калугой. В 1906 или 1907 году владыка Иона, епископ калужско-смоленский, рукоположил его в духовный сан. У о. Луки была редкостная фамилия - Ленин. Внучка батюшки, Елена Марина, проживающая ныне в Калуге, объясняет происхождение фамилии деда со слов матери:
— По губернии прошла эпидемия холеры. Из предков деда в живых остался только один несмышленый еще мальчик. Никого у него не осталось, только собака. Ее звали Лена. Когда же болезнь схлынула и делали перепись населения, у мальчика спросили: «Ты чей?» Он — на собаку: «Ленин». Так в ревизских сказках и записали: «Ленин». По инициативе о. Луки часть прихожан в Горбатове и стала строить деревянную церковь. Отца Луку возвели в чин протоиерея не за «выслугу лет», а за созидательный труд на ниве Божиего дела. Только с гражданским начальством священник не всегда находил общий язык. В 1912 году его оштрафовали на 25 рублей: повенчал своего прихожанина и девушку, которая не числилась по документам старообрядкой. А это было запрещено. В 1916-м возбудили уголовное дело: отец Лука окрестил младенца от смешанного брака: муж — старообрядец, а жена официально - нет. По тогдашнему закону их детей надлежало крестить в господствующем вероисповедании. До суда дело не дошло, после февральской революции по указу Временного Правительства «преступление» о. Луки подпало под амнистию. Тогда же Лука Алексеевич Ленин был переведен из Горбатова в Калугу, где в 1918 году умер.
2
С 1917 года и до начала 1930-х годов служил в Горбатове о. Иоанн Николаевич Пирогов. Его отец тоже был старообрядческим священником. Оба — родом из деревни Михеево Гжатского уезда Смоленской губернии. Когда началась коллективизация, отца Иоанна арестовали и приговорили к нескольким годам лагерей. На лесоповале он и погиб.
3
В 1930 году в Горбатове начал служить о. Евстратий Хоботов из малоярославецкого села Поречье. Но и он вскоре был арестован. В марте следующего года его приговорили к трем годам ссылки.
4

Добавлено (19.05.2009, 13:27)
---------------------------------------------
После того как о. Евстратия Хоботова увезли из Горбатова в ОГПУ, принял на себя заботы о храме местный уроженец, священник по фамилии Столяров. Неизвестны его имя и отчество. Предположительно: Василий Семенович. Родился он в 1876 году и 23 октября 1937-го осужден был тройкой УНКВД по Западной области к расстрелу за какие-то слова, расцененные как «антисоветская агитация». Многих возмутил его арест. Но открыто выступить в защиту третьего подряд арестованного священника решилась только Аграфена Смирнова. Она в горбатовской церкви руководила клиросом. Когда требовалось, собирала деньги на ремонт храма. Родилась она в Тетеве в 1895 году, председателем церковной двадцатки стала в 1930 г. В следственных документах указано, что она — «монашка», но это единственное упоминание кажется недостаточным, чтобы утверждать, что она принимала постриг. И вот выпало ей совершить подвиг по слову евангельскому, что нет на свете большей любви, чем та, когда кто положит жизнь за ближнего. Горбатовские священники страдали за то, что продолжали носить сан и оказались представителями единственного узаконенного в стране «эксплуататорского» класса. Они погибли, потому что не стали изменять вере, приспосабливаться к новой власти. Смирнова не только за веру пожертвовала свободой - но и за то, что вступилась за конкретного человека. Она прекрасно представляла, что ее ждет и все равно поехала в НКВД. Ее подвиг — подвиг национально-русский, подвиг жертвенный. На допросе Смирнова говорила все, что накипело, нисколько не пытаясь «подбирать выражения». Следователю оставалось только придать показаниям соответствующую окраску и оформить их в нужной стилистике: «Вопрос: — По приходу в НКВД вы заявили 23/1Х 1937 г., что пришли от гражданс. Горбатово ходатайствовать, чтобы освободить попа Столярова, так как колхозники этого требуют и не хотят идти на работу в колхоз. Так ли это?» Смирнова признает: Ответ: «Да, так. После ареста попа Столярова я стала беседовать с гражданами-женщинами с. Горбатово, чтобы они ходатайствовали об освобождении из-под ареста попа Столярова. В противном случае, если его не освободят, то я говорила колхозницам: «Не надо работать в колхозе до тех пор, пока не удовлетворят наше требование». Я также говорила колхозницам, что Столярова арестовали неверно. Он хороший человек... ». Как же порой мало остается сведений о людях! Вот о последнем настоятеле горбатовского храма: фамилия, две даты жизни — рождения и суда, и — «хороший человек»! Далее фиксирует за Смирновой следователь: «Советская власть - обман, насилие. И пишут, что религия теперь свободна. А на самом деле получается обман - народу не дают молиться, арестовывают попов. Я также говорила женщинам, что если мы не освободим попа, то нам будет за это хуже, нас покарает Бог. Договариваясь с женщинами, я сказала: «Иду в РО НКВД и там договорюсь, чтобы нам Столярова вернули обратно». В принципе, дело можно считать «готовым». «Антисоветская агитация» налицо. Но не помешают и «призывы к саботажу партийных мероприятий», «клевета на существующий строй»:

Добавлено (19.05.2009, 13:29)
---------------------------------------------
«После ареста попа Столярова я стала агитировать колхозников-женщин, чтобы они не выходили на колхозные работы. Я им говорила, что, когда не пойдете работать, то работы будут стоять... Тогда скорей освободят им попа. Я клеветала на Советскую власть, что она прижимает религию, не дает возможность свободно веровать и молиться. В этом признаю себя виновною». Аграфену Смирнову судили на два дня раньше, чем Столярова, 21 октября 1937-го. Ей дали десять лет и вскоре отправили этапом в Караганду. Реабилитирована Смирнова 21 августа 1989-го. Более нет сведений об этой тетевской крестьянке. Ее духовный подвиг с полным правом можно поставить в один ряд со многими святыми мученицами первых веков христианства. В святцах русской Церкви не так уж много мы встретим имен мучениц. Впрочем, здесь можно вспомнить Евпраксию Псковскую и княгиню Иулианию Вяземскую, но они прославились больше подвигами благочестия, и смерть обеих была не связанной с верой. «Словарь исторический о русских святых», изданный в 1862 году, называет Евпраксию Псковскую преподобной, Иулианию Вяземскую — благоверной. Открыто явленная женская мученическая святость начинается с семнадцатого века, с боярыни Феодосии Морозовой (во иночестве Феодоры), сестры ее Евдокии, инокини Иустины, соузницы их Марии, канонизированных старообрядческой Церковью. У писателя Федора Абрамова есть коротенький рассказик «Из колена Аввакумова», о жизненном пути старухи-старообрядки, которая дважды побывала в лагерях за то, что отказывалась работать в воскресенье. Рассказ, собственно, не об этом, он — о духовной силе простой русской женщины, которая «через все страдания, все испытания с двуперстным крестом прошла». Зовут ее Соломея. Как много общего у нее с Аграфеной Смирновой. В характерах их угадываются одни и те же черты старообрядческого характера. — верность идее, жизнь по принципу: «Раз ты ступил на путь служения Богу, сворачивать с него нельзя». А значит, строки этого абрамовского рассказа будут всегда звучать гимном и подвигу Смирновой, который у Бога не останется забыт, как и любое доброе дело.
Виктор Боченков,
журналист (Калуга).
http://drevlepravoslav.ucoz.ru/blog/2007-02-22-187

Добавлено (19.05.2009, 13:31)
---------------------------------------------
В публикациях о ней есть следующее:
• Смирнова Аграфена Абрамовна
ГодРождения=1895
МестоРождения=Калужская губ. (Западная о., Износковский р.), д.Тетево
председатель церковной двадцатки
ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ[1]
МестаПроживания
Калужская о., Износковский р., д.Горбатово
Аресты
Калужская о., Износковский р., д.Горбатово
ГодАреста=1937
Осуждения
тройка при УНКВД СССР по Западной обл.
ГодОсуждения=1937
ДеньОсуждения=21
МесяцОсуждения=10
СтатьяОбвинения=ст.58-10 УК РСФСР
Приговор=10 лет ИТЛ
Дальнейшая судьба неизвестна
Публикации
1База данных о жертвах политического террора в СССР. Компакт-диск. 3-е изд. НИПЦ "Мемориал".
М.:Звенья, 2004.
283252
2Из бездны небытия: книга памяти репрессированных калужан. Т. 1-4. Калуга. 1993-2003.